От дебатов "Шульман-Соловей" возник привкус недоумения и лимоновского бункера 90-х. Надпись "Люстрации", подобно нацбольскому фантомасу, конечно, придавала всему действу некоторый налёт маргинальности.
При этом Валерий Соловей произвёл впечатление очень взвешенного профессионала. И всё это несмотря на романтический революционный флёр, которым он окутал себя, возможно, чтобы обаять юных хипстеров-либертарианцев и прочих присутствовавших интеллектуалов. Что же, верное решение.
Интеллигентка с анимешным голосом Шульман, казалось, рассеивала, нивелировала и смягчала всё, что конкретизировал Соловей.
В целом, что касается Екатерины Шульман, стоит отметить, что оценка исторических событий с позиции объективистского подхода не имеет смысла, потому как история всегда запаздывает за происходящим.
Никакой историк или в данном случае — политолог, особенно не будучи свидетелем и тем более, участником того, о чём он читал, читает или "боже" упаси, пишет, не является субъектом происходящего, а скорее — пассивным наблюдателем. Поэтому те выводы, которые он делает из всего историко-политологического массива данных, являются неполными, либо искажёнными. Неполными — в силу невозможности охватить значительный исторический промежуток со всеми его нюансами, а искажёнными — в силу влияния моральных императивов и прочих методологических погрешностей, с помощью которых он выносит свой всегда промежуточный, и по большой идее — умозрительный вердикт.
Я была рада услышать упомянутый Соловьём термин "рефедерализация", который был актуализирован мной во время предвыборной кампании в 2018-ом году. Напомню, это был первый пункт моей президентской программы.
Мы живём в момент нарастающей исторической неопределённости. Старые методы политических реакций и алгоритмы действий, в том числе протестных, уже не работают, а новые — ещё не придуманы под конкретный "час Х".
Поэтому подобные дискуссии становятся всё более интересны. Они могут дать нам неожиданные смыслы и возможности интерпретаций, а значит, и побудить к действиям.
Алина Витухновская