ЛАНГОЛЬЕРЫ, ВЫПУСК ВТОРОЙ. ЧАСТЬ 7. ОКОНЧАНИЕ

МОЕ ИНТЕРВЬЮ ИЗДАНИЮ "ОСТРОГ". О ВАТНИЧЕСТВЕ КАК ФЕНОМЕНЕ, О ВОЗМОЖНОСТЯХ И КРИТЕРИЯХ БУНТА. ЕСТЬ ЛИ РУССКАЯ МАТРИЦА И ПОЧЕМУ ЭТНИЧЕСКУЮ НАЦИЮ ДОЛЖНА СМЕНИТЬ ПОЛИТИЧЕСКАЯ

1. Что такое вата? Каковы критерии?

Сам термин вата звучит оскорбительно по отношению к гражданам и я не собираюсь его употреблять и понимаю, что за ним стоит, почему он введён в оборот и что он имеет в виду. Вата — это вне- и безнациональная (в старой терминологии), бессубъектная масса государственных рабов при неофеодализме. Идеальная среда для существования нынешней РФии.

Это люди некритичные, дикие, малообразованные, ограниченные, живущие даже не архетипами, а пропагандистскими штампами — отсюда появляются, как мы все прекрасно видим и знаем — культ победы, культ сильной руки, патриархальности, образы врагов, насаждение консервативности в дугинском исполнении, патриотизм типа газеты «Завтра» и т.п.

2. Что такое бунт? Каковы критерии?

Бунт вообще несовременное понятие. Никакого бунта сейчас быть не может и не должно, в общем-то, как и никакой революции. Для того, чтобы сместить власть, для того, чтобы совершить прогрессивные изменения, необходимо, извиняюсь за банальность, гражданское общество. Необходимо некоторое количество политических субъектов в этом обществе, имеющих волю, желание и потенциально готовых взять на себя ответственность за результаты этих изменений.

Критерии бунта уже были описаны не раз и одно из наиболее известных описаний звучит как «низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять по-старому». С тех пор ситуация практически не изменилась. То, что мы по-прежнему живём в некоем архаичном пространстве, не отменяет того факта, что мир стал современным и в нём всё происходит уже по-другому. И получается, что «верхи», как ни странно — «могут», а «низы», как ни странно — «хотят». И эта ситуация может длиться до бесконечности. Хотя, надеюсь, что всё же нет, но в настоящий момент это выглядит именно так. Россия — это огромнейшая территория, на которой распад, бунт, апокалипсис — всё что угодно, могут происходить и не происходить одновременно.

Буквально, например мы можем наблюдать ситуацию, когда, например, выходят на бунт (в архаическом понимании) те же дальнобойщики, и сегодня мы это видим в новостях, а завтра — уже не видим. Сегодня улицы выходят за Навального, и мы опять видим это в новостях, а завтра про это уже забыли. Т.е. мы не живём в этом идеальном, упрощённом, ленинском пространстве, когда всё происходило по классическим схемам — всё было просто, понятно, предсказуемо и раскладывалось буквально по какому-нибудь марксистскому или иному учебнику. При всём отвращении к большевикам и коммунистам, следует признать, что они очень хорошо освоили систему функционирования этого пространства.

На самом деле, на силу этого пространства, на его всепоглощающую, матричную, болотистую сущность, всегда нужна ещё бОльшая сила — именно поэтому большевики в какой-то момент переиграли белогвардейцев и поэтому формально (именно формально), СССР выиграл у гитлеровской Германии. Другое дело — цена этой победы и её результаты для граждан, которые нам все также очевидны.

3. Сохранилась ли русская матрица, в какой степени, и в какой степени она перешла в массовую матрицу? Как подвопрос — прав ли Шпенглер в своем высказывании о массе, сменяющей нацию?

Нет никакой «русской матрицы» — это то всего лишь хохломское надувательство. Нет никакой «русской матрицы», но осталась россиянская матрица, выдаваемая за несуществующую ныне русскую. Прав ли Шпенглер — его высказывание — это было такой широко распространённый бульварный пессимизм «на злобу дня» начала 20-го столетия, ибо тогда о подобном не писал только ленивый. Естественно, нацию, как этническое образование, должна сменить нация как культурно-интеллектуальная, политическая формация, структура. Поэтому сегодня мы вполне можем говорить о политической нации.
Масса была всегда, она разумеется есть и сейчас. Вот это лжепротивопоставление, дихотомия, что мол была раньше какая-то аристократия, а сейчас её нет. Что раньше была нация, а сейчас её нет. Что раньше было величие, а сейчас оно испарилось. Что раньше были герои, а сейчас они исчезли. Всё это имеется и сегодня, но публичные идеологические и смысловые акценты расставлены иначе и фокус общественного внимания сместился.

4. Что в русской матрице уникально русского?

Боюсь, что уже ничего. «Русскость» более не может являться самоцелью, как национальность или цвет кожи. Или как форма черепа не может являться целью — это всего лишь средства для утверждения чего-либо высшего, притом что эти средства уже применялись в прошлом и ныне безнадёжно потеряли свою эффективность.
А самому по себе высшему всё равно, в чём утверждаться — в нации или в отдельном индивиде, по большой идее, всё равно в каком и это на самом деле мало кто учитывает. В целом — актуальность момента заключается в прогрессивности мышления, а не в русскости как таковой. Хотя я понимаю порыв тех, кто говорит о русских, противопоставляя их многонациональной гидре россиянства.

5. Что будет с истинной ватой после ватного бунта?

Я уже сказала, что не хотела бы употреблять термин «вата», да и никакого бунта не будет.

6. Почему ватничество проявилось в полную силу именно в России, чем вообще принципиально отличаются патриоты у нас и на западе, и есть ли ватничество у них?

Безусловно, когда я говорю «советский», то следует признать, что советского — по стилистике, безусловно много и в Америке. Представьте себе какую-нибудь затерянную на бескрайних просторах среднего запада стивен-кинговскую деревеньку с жуткими людьми, которые верят в мистические знаки, инопланетное вторжение, этих странных личностей с простым или даже паранойяльно-конспирологическим мышлением, так свойственным низшим слоям населения. Патриотизм, по сути клинический, почвенный также распространён в цивилизованных странах, но есть одна большая существенная разница.

Американцы могут себе это позволить. Для них это как своеобразный вид досуга. Ибо они настолько обеспечены, как сверхдержава, т.е. политически, экономически — они крепко стоят на ногах и могут себе позволить некую «фриковатость». А когда нечто подобное позволяют себе нищие, истерзанные войной люди на Донбассе или Новороссии — это и фрик-шоу и трагедия в одном флаконе.

Алина Витухновская для издания "Острог"